Есть люди, которые не любят футбол?

«Шофер в Бразилии – это помесь Пеле и камикадзе». Бродский и футбол: любил Стрельцова, цитировал Беккенбауэра, не болел за «Зенит»

Вторгаемся в отношения поэта с мячом.

Когда дочитываешь стихотворение Иосифа Бродского «Развивая Платона» до четвертого катрена, наталкиваешься на удивительное. Поэт, который в нашем сознании слабо связан со спортом, пишет:

Я хотел бы жить, Фортунатус, в городе, где река

высовывалась бы из-под моста, как из рукава — рука,

и чтоб она впадала в залив, растопырив пальцы,

как Шопен, никому не показывавший кулака.

[…]

В этом городе был бы яхт-клуб и футбольный клуб.

По отсутствию дыма из кирпичных фабричных труб

я узнавал бы о наступлении воскресенья

и долго бы трясся в автобусе, мучая в жмене руб.

Я бы вплетал свой голос в общий звериный вой

там, где нога заканчивает начатое головой.

Изо всех законов, изданных Хаммурапи,

самые главные — пенальти и угловой…

Филолог Юрий Левинг в статье «Бродский и мяч» пишет, что прототипом футбольного клуба в этом стихотворении стал не абстрактный клуб, а стадион имени С. М. Кирова, на месте которого сейчас стоит «Газпром-Арена»: «На это указывают примыкающие образы — яхт-клуб, «кирпичные фабричные трубы». Стадион располагался далеко от Литейного проспекта, где жил Бродский — на путь нужно было тратить 40-45 минут, поэтому приходилось «долго трястись в автобусе». А потом нужно было идти через Приморский парк от трамвайного или автобусного кольца около 20 минут. Самые дешевые билеты на стадион имени Кирова — за воротами — стоили рубль («мучая в жмене руб»).

А при чем здесь законы Хаммурапи? Филолог Лев Лосев пишет: «В школьные годы автора историю Древнего мира, в которую включены были сведения о вавилонском кодексе законов царя Хаммурапи, изучали в 12-13 лет, т.е. в том возрасте, когда мальчики особенно увлекались игрой в футбол; «пенальти» и «угловой» — штрафные удары в футболе».

Образ Хаммурапи Левинг объясняет так: «Исходя из просвечивающего в прилагательном «угловой» — «уголовного» закона, можно предположить, что под Хаммурапи поэт имел в виду вовсе не вавилонского царя (или, по крайней мере, не только), но и многочисленных его тоталитарных последователей».

В июне 1972 года Бродский навсегда уехал из Ленинграда. Стихотворение «Развивая Платона», написанное в 1976-м, — попытка приблизиться к покинутому городу через идеи Платона. Философ считал, что у идеального государства есть четыре добродетели: мудрость, мужество, рассудительность и справедливость. В советской культуре тех времен между мужеством и спортом ставился знак равенства, так что здесь стадион и футбол — символ идеального города. Именно на стадионе герой становится частью толпы, «вплетает свой голос в общий звериный вой», чувствует общий азарт. Это приводит нас к еще одной идее: англо-американский поэт Уистен Хью Оден, который был одним из главных ориентиров для Бродского, часто рассуждал о толпе. Для него влиться в нее — единственный способ жить спокойно. Бродский этого не сделал, и его сначала осудили за тунеядство, а потом изгнали из родного Ленинграда. И стихотворение «Развивая Платона» заканчивается так:

И когда бы меня схватили в итоге за шпионаж,

подрывную активность, бродяжничество, менаж-

а-труа, и толпа бы, беснуясь вокруг, кричала,

тыча в меня натруженными указательными: «Не наш!» —

я бы втайне был счастлив, шепча про себя: «Смотри,

это твой шанс узнать, как выглядит изнутри

то, на что ты так долго глядел снаружи;

запоминай же подробности, восклицая «Vive la Partie!»

Бродский действительно любил футбол: ходил на стадион, чтобы посмотреть на Стрельцова и Лобановского

В послевоенные годы футбол был главным видом спорта и в Ленинграде, и в Советском Союзе. «Футбольные матчи были как праздник, — вспоминал вулканолог Генрих Штейнберг. — Я это хорошо помню, потому что играл в футбол с детства, сделал успешную, даже стремительную карьеру. А Иосиф любил футбол. И году в 1959-м пару раз ездил со мной на игры, сидел у меня за воротами. Он к футболу относился серьезно».

Журналистка Мария Слоним в интервью Юрию Левингу подтверждала: «Футбол он любил. Когда я знала Бродского в России, он спортом не занимался. У него был, по-моему, комплекс еврейского мальчика, который хотел быть таким мужланом. И хорошо, что он был достаточно высокий (Бродский говорил, что около 178 см) и красивый. Это помогало, но какие-то комплексы у него присутствовали, и ему хотелось все время это компенсировать, такое желание было.

Но до спорта на моих глазах не доходило. Наверное, в юности он играл. А футболом интересовался, но, поскольку у меня телевизора никогда не было, это как-то происходило не на моих глазах».

Еще одно наблюдение — от Алана Майерса, который перевел с русского на английский «Идиота» Федора Достоевского, «Пиковую даму» Александра Пушкина и многие работы самого Бродского: «Первое, что Иосиф произносил, прилетая в Англию и входя в наш дом, было: «Футбол показывают?». Обычно в то время, когда он приезжал в Англию, проходили чемпионаты Европы или Кубки мира, поэтому он с жадностью смотрел трансляции матчей по телевизору».

А вот фотография, которую Бродский сделал предположительно в конце 1970-х годов. Ее нашел Юрий Левинг среди других, привезенных из итальянских путешествий.

Еще Майерс делился воспоминаниями о совместном просмотре матча между Нидерландами и СССР в финале чемпионата Европы 1988 года: «Он [Иосиф] страшно обрадовался памятному голу, забитому Марко ван Бастеном в ворота советской сборной, и не раз вспоминал о нем годы спустя».

Футбол прорывается в творчество Бродского нечасто, но очень метко. Игра используется как средство характеристики общества или среды, в которой оказывается поэт. В сборнике очерков «Меньше единицы» (за него в 1987 году Бродский получил Нобелевскую премию) рассказывается о влиянии футбола на жизнь завода «Арсенал», который стал первым местом работы 15-летнего Иосифа: «На другой день после проигрыша городской или сборной футбольной команды производительность резко падала. Никто не работал, все обсуждали игроков и эпизоды матча, ибо наряду со всеми комплексами великой державы Россия страдает сильным комплексом неполноценности, свойственным малым странам. Главной причиной тому — централизация жизни страны». В этой же книге, говоря о бедности в послевоенном Ленинграде, Бродский пишет: «Велосипеды были старые, довоенные, а владелец футбольного мяча почитался буржуем».

А в эссе «Посвящается позвоночнику» поэт делится впечатлениями от поездки в Бразилию и цитирует Франца Беккенбауэра: «Слева, стало быть, от шоссе пароходы, порт, справа, через каждые сто метров, группы шоколадного цвета подростков играют в футбол. Говоря о котором, должен заметить, что удивляться успехам Бразилии в этом виде спорта совершенно не приходится, глядя на то, как здесь водят автомобиль. Что действительно странно при таком вождении, так это численность местного населения. Местный шофер — это помесь Пеле и камикадзе. Кроме того, первое, что бросается в глаза, это полное доминирование маленьких «фольксвагенов» («жуков»). Это, в сущности, единственная марка автомобилей, тут имеющаяся. Попадаются изредка «рено», «пежо» и «форды», но они в явном меньшинстве, Также телефоны — все системы Сименс (и Шуккерт). Иными словами, немцы тут на коне, так или иначе. (Как сказал Франц Беккенбауэр: «Футбол — самая существенная из несущественных вещей»)».

Журналист Геннадий Орлов неоднократно рассказывал, как они с женой две ночи провели у Бродского в доме Мурузи. Иосиф жил с родителями в коммунальной квартире, а помещения, которые они занимали, получили название «Полторы комнаты» — по известному эссе, которое вышло в 1985 году. «И Толя Найман, и Иосиф Бродский любили футбол. За «Зенит» они не болели. Они болели за личностей в футболе — тогда был Эдуард Стрельцов. А еще у него такая судьба: в тюрьму попал, отсидел, вышел — и два года был лучшим футболистом страны. Представляете, какой талантливый был парень? Рожденный гений. Его еще травили все время, фельетоны писали про него.

Один раз Лобановский к нам приехал играть за «Шахтер» вместе с Базилевичем. Лобан тоже был довольно популярен. Я играю за «Динамо» ленинградское и говорю: «Мы с «Шахтером» встречаемся, там играет Лобан». «О, мы пойдем», — говорят Бродский с Найманом. И пошли оба. После игры они дождались меня, мы пошли пешком до стрелки Васильевского острова», — рассказывал Орлов.

Интервью Геннадия Орлова, после которого вы пожмете ему руку без хихиканий

Об этом нам рассказывает и сотрудник Американского кабинета Бродского из музея Анны Ахматовой в Петербурге Екатерина Печеник: «Яркие личности привлекали Бродского во всех сферах. Например, у него были друзья-физики, и есть воспоминания, рассказывающие о том, что Бродский интересовался строением атомной бомбы. Личность в истории его всегда интересовала. Спорт в этом плане — не исключение. Бродский увлекался многим и хотел попробовать себя во всем».

«В случае с Бродским все — соревнование». Поэт хотел побеждать всегда и везде

Спорт — это страсть к соперничеству, а эта черта, кажется, была одной из ведущих в характере Бродского. «Иосиф был из породы победителей… И спорт — это не руки и ноги, а всегда голова», — говорил Юрию Левингу Валентин Тублин, писатель и тренер по стрельбе из лука.

Один из знакомых поэта рассказывал о волейбольном матче, который состоялся в саду Американской академии в Риме, где Бродский провел несколько месяцев в 1981 году как приглашенный стипендиат: «Бродский очень завелся, играл энергично и с энтузиазмом. Позднее я был удивлен, узнав, что недавно он перенес тройное шунтирование. Мне с трудом верилось, что можно столь ничтожно мало заботиться о своем здоровье».

У Бродского действительно были серьезные проблемы с сердцем. «Мне кажется, то, что он был сердечником, стало ощущаться гораздо позднее, — говорит Мария Слоним. — Не помню, чтобы он хватался за сердце или как-то страдал от этого, когда мы встречались в Москве, а потом в Лондоне. Не знаю, может, он скрывал».

Американец Джон Пинто, тоже участвовавший в этой игре, рассказывал Левингу: «Еще одно воспоминание об Иосифе в Риме, кроме незабываемого чтения стихов, на котором я присутствовал, — о волейбольном матче в саду Академии, возможно, по случаю Четвертого июля (День независимости США). Я оказался играющим напротив Иосифа по другую сторону стеки, и меня поразил его почти ожесточенный дух соперничества. В какой-то момент у него сложилось впечатление, что я не выкладываюсь полностью на всю катушку, и он начал подбадривать меня, чтобы я старался сильнее».

«В случае с Бродским все — соревнование. Написание стихов — тоже соревнование, — говорит Екатерина Печеник. — Есть воспоминания и о том, что он брал уроки пилотирования в Америке и пытался научиться летать. В этом тоже, мне кажется, есть некоторый соревновательный дух.

У него было слабое сердце, а пилотировать ему мешал и не очень качественный английский, потому что это занятие все-таки не терпит вольностей. Говорят, что несколько полетов он все-таки совершил. Мне кажется, здесь тоже прослеживается спортивный интерес и любовь к приключениям».

***

В 1991 году Бродский дал интервью профессору Висконсин-Мэдисон университета Дэвиду Бетеа, в котором ответил на ремарку о том, что в юности у него была отличная спортивная форма: «Была-то была, но на голове все равно стоять как-то не получалось, это точно. К тому же у меня уже тогда были проблемы с сердцем. Я ведь интересовался не хатха-йогой или раджа-йогой, йогой контроля, управления и силы, а джнани-йогой, йогой познания. Так или иначе, все, что я вынес из этого, было ощущение потрясающего метафизического горизонта».

Несколько архивных кадров, где Бродский занимается спортом:

1) Бродский играет во фрисби в Мичигане, лето-осень 1972 года.

2) Страница из издания Amacademy с фоторепродукцией «Поэт-на-кампусе, Иосиф Бродский, в действии».

3) Бродский играет в волейбол во дворе Академии. Слева направо: Джанет Лонг (стипендиат в области постклассических гуманистических исследований), Карлтон Ньютон, неизвестная, Филипп Ливингстон (визуальные искусства), Лиз Кинг, Джон Скотт (история искусства), Томас Босворт (архитектура), Эми Андерсон (архитектура), Иосиф Бродский, Майкл Маас (классика и археология), апрель 1981 года.

Фото: J. Edward Bailey III / Perlov De Center (3,7,8 — собственность Юрия Левинга); East News/Fine Art Images; en.wikipedia.org; РИА Новости/Юрий Сомов