Головная боль

Головная боль: цитаты, высказывания, афоризмы

Головная боль сродни принятым решениям — о них забываешь, как только они перестают мучать.

aches are like resolutions. You forget them as soon as they stop hurting.

Мэрион, х/ф «Психопат» по одноимённому роману

Для кого-то проблемы головная боль, для кого-то геморрой-где их количество и качество определяет то место, чем человек думал. Когда человек думает жопой, то у него и проблем по горло.

Если после работы, у жены часто болит голова, то ей нужно срочно поменять… мужа)))

© AG 1232

Сильная пульсирующая боль в одном участке головы — мигрень.

Тяжёлая пульсирующая боль, как правило, в области затылка — гипертония.

Длительная боль, «сжимающая» голову как обруч — стресс.

Чувство бесконечно распухающей головы, из которой готов вылупиться птеродактиль — размышление о своей жизни.

Я думала что я болтушка, а оказывается есть и хуже чем я. Женщина которая в каждой бочке затычка головная боль окружения

Конец подкрался незаметно…

Представьте:

Утро… понедельник… вроде бы и сам умираешь… А тут — контрольный звонок в голову!)))

У того, кто много знает, понимает, а особенно размышляет и думает — голова болит чаще! Люди, берегите свою бедную голову, лучше чаще улыбайтесь и забывайте то, что ненужно:)

— А, налейте мне что-нибудь такого изысканного,. мигрень подлечить.

— А, Вы, простите, чьих кровей будете, Нарышкиных или Воронцовых?

— Да что вы… Пупкины мы…

— Так это у Вас, батенька, не мигрень, это у Вас жбан раскалывается.

Извечные вопросы

коммент к жемчужине #541517

Обед ты приготовила,

Посудку только убрала.

Она садится на диванчик,

Извечный тот вопрос,

На ужин, что давать???

© Copyright: Олия Кононцова, 2013 Свидетельство о публикации №113081209580

зачем растаял снег зимою

привыкла холод я любить

теперь придется с подогревом

одной по улице бродить

Вам изменили по-крупному? Ничего страшного — измены лечатся красотой. Поплачьте для приличия, почувствуйте головную боль от тяжести увесистых рогов.

Поработайте руками, возьмите молоток, гвоздь, повесьте рога на стену и наслаждайтесь их красотой.

Цитрамоны, пенталгины — куча всякой хрени! Нету лучше гильотины средства от мигрени!

КУЛЬТУРА, ЭТО — СВОБОДА… Вариации

Почему Культура для власти — перший враг…

КУЛЬТУРА, ЭТО — СВОБОДА, вот почему для нормального человека она опасна вдвойне, как наручники, которые разомкнулись сами собой. Поди потом доказывай, что ты этого не хотел…

КУЛЬТУРА, ЭТО — СВОБОДА, причём и то, и другое, как любой яд, лечит только в минимальных дозах, которые прописать тебе может лишь Власть…

КУЛЬТУРА, ЭТО — СВОБОДА, а потом и то и другое подавай нашему человеку всё вместе и разом. А это, как водка с пивом, назавтра только — головная боль. Поэтому-то лучше пока только водка с…

Я мщу жене, за годы брака!

Когда ей «хочется» с утра,

Скулю протяжно, как собака,

Что сильно ноет, голова)))

© AG 1232

Притча о головной боли

Когда болит голова — хорошо,

Когда не болит — это очень плохо;

Значит сознание ростом с вершок,

Или старое, в дырах, со знаний крохой…

А болит голова думами, да!

Взгляд горячий не терпит хитрой лести.

Встречаются типы, как зло, беда

Или просто ублюдки с ядом «мести».

Есть конечно же люди Бога дня,

Но гораздо больше чертей и только…

— У тебя нет размаха.

— Это ничего: нет размаха — нет и головной боли.

х/ф «Без срока давности»

— И зачем этот Новый Год каждый год — сплошная головная боль —

.

питерский вариант

мультфильм «Пингвины Мадагаскара — Новый Год»

Из словаря:

Саботаж (фр.) — умышленное неисполнение или небрежное исполнение определённых обязанностей, скрытое противодействие осуществлению чего-либо…- тепрь Вы тоже знаете как называется ЖЕНСКАЯ ГОЛОВНАЯ БОЛЬ.

Головную боль хорошо снимает гильотина.

Грусть в нас

Знаете, она была вполне обычной, не примечательной девушкой. Мы разговаривали, шутили, смеялись, но одно было самым сложным и больше всего затрагивало нас обоих — грусть. Мы не стремились к ней, она приходила сама. Смех смолкал, улыбки сменялись сведенными друг к другу губам, слегка подсохшими, от продолжительного молчания, и грустному выражению лица.

Вообще знаете, с такими девушками хочется молчать и всегда быть рядом, держать в объятиях, защищая от всего вокруг. Ее внешний вид был неотразим и…

Поэтическая дуэль

Локдаун внёс свои коррективы в обычную жизнь людей. Кто-то противился этим двухнедельным изменениям, кто-то смирился. Вот и Женька не очень обрадовался закрытию уютной кафешки под офисом. А ведь как хорошо было в перерыв пойти, посидеть в углу за уютным столиком, похлебать горячий борщ с ароматными кусками телятины, почти как дома у мамы, вприкуску с тающей во рту чесночной пампушкой, а потом выпить терпкого узвара на отличных сухофруктах.

Во время локдауна кафешка работала только на вынос, но прованивать весь офис дымщимся борщом и чесночным духом Женька не решился. Ведь вампиры не любят запах чеснока, а этой братии там было ого-го.

Поэтому парень поплёлся в ближайший супермаркет, где вознамерился купить бутылку кефира и булочку с корицей. Благо, там тоже пекли отличную сдобу. А любимые женькины булочки получались такими, какие он едал в детстве. Ностальгический привет.

Быстрыми перебежками, спасаясь от доставучего мороза, который лез, казалось, во все интимные места, оставляя жгучие поцелуи на щеках и руках, Женька впрыгнул в здание супермаркета. А тот приветливо встретил парня улыбкой автоматических дверей, которые разъехались в стороны при появлении очередного посетителя.

В молочном отделе Женька быстро схватил бутылку нежирного кефира, а в пекарне его уже поджидала с пылу с жару нежная ароматная сдоба.

Вроде бы всё шло как всегда. Парень стоял на кассе, терпеливо ожидая своей очереди. Молодая девушка бойко обслуживала покупателей, энергично улыбаясь и предлагая то пакет, то пополнение мобильного.

Когда почти подошла Женькина очередь, он было полез уже за карточкой в визитницу, когда до слуха донеслось:

— Это топлёнка! — вещал грубый мужской голос, принадлежащий дюжему детине, который с остервенением что-то доказывал девушке за кассой.

— Простите, да, это топлёнка, но это вид печенья, а фирма другая, поэтому этот артикул дороже! — мило улыбаясь, ответила кассир.

— Да, говорю же тебе, всё правильно, коза ты драная! Подними свою жопу, пошли я тебе покажу, что это именно та топлёнка! — брутально продолжал диалог на повышенных тонах детина, дико вращая глазами.

— Я помню все коды на печенье. Это изделие другой фирмы! — пыталась сгладить зачинавшийся конфликт девушка.

— Да где же вас, таких недоразвитых шкур берут. Тупые соски. Мозгов нет, только ртом работать и умеете. Пошли, я тебя мордой ткну!

Девушка за кассой даже всхлипнула. Женька быстро оценил происходящее, секундой оглядел всё вокруг: охранник находился на другом конце кассовой зоны, помогая другому кассиру, стоящие в очереди прямо за ним мужчины безразлично изображали, что набирают жутко важные сообщения в телефонах, далее стоящая бабуля только безмолвно качала головой.

— Молодой человек, имейте уважение к женщине! — нахмурившись сказал Женька. — Она при исполнении своих служебных обязанностей. И Вам ничего не должна! Вы же не её командир! — пытался он смягчить юмором назревающий конфликт.

— Шо?! Шо ты, пидарок дрыщавый, вякнул?! А-ну, заткни хлебало, а то я тебе его сейчас порву. Будешь у меня Гуинпленом! — детина оскалился и поднял руку, замахиваясь.

И тут случилось то, чего Женька всегда опасался. Его страшный сон наяву. То, что он называл «красный экран смерти», «систем халтед» или «режим Терминатора». Перед глазами вставала кровавая пелена, рассудок уходил на задний план, сознание чеканило матрицы, программу, которую в него внедряли «У-Б-И-В-А-Т-Ь-!» или «Работа на поражение». Несколько лет упорных тренировок, когда тело становится машиной, а мозг затачивается на тупое выполнение приказов, с непротивлением воле командования. В своё время Женька воспротивился. И это почти стоило ему жизни. Но программа работала до сих пор, не желая выветриваться из покалеченного сознания.

Не успел он и глазом моргнуть — три удара сердца, один вдох — а наглый верзила уже лежал на полу, размазывая кровь по лицу, поминая при этом всех святых во всяких обсценных выражениях.

Для Женьки эти моменты происходили как в замедленной съёмке, будто кто-то включил режим слоу-мо. Он медленно сполз по транспортёру на корточки, с ужасом глядя на валявшегося на полу человека. Перед глазами поплыли кадры, возвращающие его в ад: вспышки, свист, дикая вонь, кровь, металлический привкус во рту, сладковатый запах палёной плоти, крики… Женька зажмурился, подавляя дикое желание закричать. Закричать так, чтобы эта реальность лопнула, чтобы он мог вывалиться из неё и больше не мучиться.

Парень был близок к истерике, но в реальности прошло не больше минуты. Окрик охранника, подоспевшего на шум, вывел из зависшего состояния:

— Что тут уже такое? Ну ни на секунду нельзя отвернутся!

— Да вот, — девушка-кассир кивнула на поднимающегося и зажимающего нос верзилу, — стал мне хамить, вот чуть парня не ударил. Но получил сдачи!

— Что ты, коза драная, несёшь, — процедил, гундося, детина, — этот пидар влез не в свой разговор и ударил меня ни за что.

— Мужчина, следите за лексиконом. Сейчас вызовем полицию! Разберемся!

— Ты, придурок, скорую мне вызови! — не унимался верзила.

— И скорую тоже вызовем!

Подоспевшие на помощь охранники повели Женьку и детину в специальную комнату, неподалёку от касс, как раз для таких случаев, где все вместе стали ждать приезда служб.

Женьку трясло и колотило. Он не поднимал глаз. Ему казалось, будто он совершил что-то ужасное, а не просто разбил нос хаму.

Пока ждали приезда скорой, Женька молился: «Господи, пожалуйста, пусть у этого человека всё будет хорошо. Пусть это будет просто разбитый нос, а не нос сломанный или ещё что похуже…»

Скорая и полиция приехали почти одновременно. Пока врачи осматривали потерпевшего, полиция и начальник охраны пересматривали записи с камеры.

— Фигась! Техничный удар! Прямо по учебнику! — хохотнул один из стражей правопорядка.

— Ну, однозначно видно, что парень защищался! — сказал другой полицейский.

— Ладно! В участке разберёмся. Что там? — ещё один полицейский обратился к врачам.

— Ничего серьёзного! До свадьбы заживёт! — ответил фельдшер скорой помощи. — Ничего страшного нет! Подозрений на сотрясение тоже нет!

Он встал и захлопнул ящик с инструментами.

— При желании можете обратиться к семейному доктору, чтобы он направил Вас на обследование! Но я пока не вижу в этом необходимости! Не болейте! Всего доброго!

Бригада скорой быстро покинула помещение.

У Женьки отлегло от сердца. «Спасибо Богу, ничего серьёзного нет».

Полицейский кивнул ему следовать за ними, и тот с опущенной головой проследовал вон из комнаты.

Хотя в участке и состоялась банальная процедура заполнения чисто бюрократических протоколов, после чего и Женьку, и детину отпустили восвояси, на душе у парня было тяжело. Его трясло всю оставшуюся половину дня. Он никак не мог отделаться от мысли, а что если бы не обошлось, если это был не просто разбитый нос…

Ведь невыносимо каждый раз, который приходит нежданно-негаданно. Жить до конца жизни как на пороховой бочке…

Стихотворение «Когда у женщины болит голова», поэт Барамунда

Когда у женщины болит голова, у мужчины умирает сердце. Умирает медленно, но верно. Вернее — не бывает…

Поначалу вы верите всему, что вам скажут, пытаясь наивно и самоотверженно войти в её бедственное положение. С пристрастием выспрашиваете у пожилой аптекарши Самое Верное Лекарство От Головной Боли и в который раз несёте домой очередной «цитрамон-саридон», даже не замечая брошенной вам в след ехидной улыбочки. Вы делаете жене вечерний массаж, а она, лениво отворачиваясь от вас и жалобно постанывая, тихо шепчет, как будто бы умирая: «Спасибо тебе, дорогой, уже почти прошло, а теперь мне надо поспать…»

И вы отчётливо осознаёте, насколько же тяжелы её страдания — ещё бы! — ведь если б только она тогда вышла замуж за Петю: «О, Боже! Какая я всё ж была дура!» — ей не пришлось бы тупо из года в год день-деньской драить посуду и полоскать ваши грязные носки. Молча принимая на себя справедливые упрёки и стараясь в душе равняться на Петю, вы каждый вечер спешите с работы домой, чтобы успеть прибраться, перестирать бельё и поскорее приготовить любимой ужин. Но…

И это, увы, не помогает.

Болезнь прогрессирует. Состояние больной явно ухудшается. Всё происходит прямо на ваших глазах… Из разу в раз приступы становятся всё чаще и длительнее. Аптекарши уже не просто улыбаются — они нагло смеются вам в глаза. От мучительных спазмов в голове любимую не спасает даже годами проверенное средство — роскошный букет самых прекрасных роз.

Ужин при свечах, затеянный вами в один прекрасный вечер, вызывает у неё, помимо ужасающего приступа мигрени, ещё и жесточайшие рвотные позывы. И вам становится так жаль её, бедняжку, безумно жаль… Вы стараетесь лишний раз приласкать, пожалеть это хрупкое несчастное создание, но всё равно изо дня в день ей становится лишь только хуже и хуже. Вы окончательно растеряны, не знаете, чего ж такого (радикального) можно ещё предпринять. Ежедневно теряете последние частицы самообладания и жалкие остатки своего мужского достоинства. В какой-то момент вам даже кажется, что вы обречены, но…

***

Но выход всё же есть! Зинка!!! Ну, конечно же, кто, как не Зинка?! Все во дворе знают, что у той-то с головой всё в порядке — пожалуй, что она, и только она одна, сможет дать вам дельный совет.

В один прекрасный вечер вы, как бы не нарочно, заходите в гости к симпатичной соседке, напросившись на чашечку чая, а через пятнадцать минут об этом вашем поступке уже заинтересованно судачит весь дом. Зинка всё подливает и подливает вам из самовара крутого кипяточку — чашку за чашкой, улыбается странной улыбкой в ответ на ваш сбивчивый рассказ. Потом ей становится жарко, она сбрасывает с себя тонкую кофточку….

Но… Когда вы в очередной раз просите её пододвинуть: «Вон то, Зиночка, вкусненькое вареньице…» — дама заметно сникает и предлагает сворачиваться, ей ведь тоже завтра рано вставать и, к тому же, у неё внезапно: «отчего-то, очень сильно заболела голова…».

Однако пускай вы пока и не догадываетесь, этот спонтанный поход к красавице Зине всё же подействовал! Вы, как обычно, тихо, чтобы не потревожить чуткий покой страдалицы-супруги, приоткрываете дверь своей квартиры и тут… Мощный удар внезапно сносит вас с ног, вы недоумевающе сидите на холодном полу, а на лбу вашем медленно вырастает огромный синюшный шишак. Ещё бы, ведь:

«TEFAL — ДУМАЕТ О ВАС!»

Теперь голова болит уже знамо у кого, а жена… Жена чудесным образом исцелилась — Зинкин чай подействовал на неё благотворнее, нежели святая вода от Лурдской Божьей Матери. Поздравляю! На ближайший месяц вы обеспечили себе неотступное внимание своей благоверной и её истинно материнскую заботу.

Вы вдруг с удивлением начинаете понимать, что даже и в супружеской постели порою могут происходить довольно необычные вещи — немного странные, приятные, давно уже вами позабытые… Бывшая больная начинает просыпаться намного раньше вас — и только лишь для того, чтобы до вашего ухода на службу успеть сготовить изумительно вкусный завтрак. Забавно дёргается из-за каждого звоночка на ваш мобильный. Самоотверженно встречает с работы, терпеливо ожидая по окончанию смены, карауля вас у самой вертушки проходной. И вы шлёпаете обратно домой по весенним талым лужам — вместе, целуясь взасос и щебеча меж собой, как молодые жаворонки.

Иногда, впрочем, она напускает на себя таинственно-задумчивый вид и строго вопрошает, пристально и недоверчиво поблёскивая своими огромными карими глазами:

— Так что у тебя там было-то с этой Зинкой?

— Да так, просто чаю попили…

— Смотри мне! Узнаю что, убью! — и грозно водит пальчиком у самого вашего носа.

***

Настенный календарь безвозвратно теряет очередной свой белый листок, и всё вокруг постепенно, но неотвратимо, возвращается на круги своя. Снова по вечерам ждут вас дома горы немытой посуды, неряшливо накиданной в раковину, не доносится больше по утрам из кухни аппетитный запах яичницы, поджаренной на сливочном масле с румяным ломтиком бекона. Опять вы носитесь по окрестным аптекам в поисках неведомой миру панацеи… ошалевши, словно распоследний кретин. А сердце ваше тем временем медленно умирает… Хотя это вам, быть может, ещё и невдомёк…

Вечером вы снова укладываетесь спать — тихо, как всегда… Жена в который раз уже отвернулась от вас в постели, а то, как же — ведь у неё опять болит голова! А из глубины спальной комнаты на вас с укоризной глядит… Петя! Ухмыляется во весь рот с невесть откуда взявшейся там фотографии, нагло красующейся в изящной рамочке, подвешенной над её туалетным столиком…

***

И что ж в итоге?

На следующий вечер вы опять идёте в гости к Зинке, где-то глубоко-глубоко в душе надеясь на повторение чуда. Или, может, уже безо всякой надежды… Да кто ж знает? Ну, а чары приветливой соседки, наконец-то, начинают действовать и на вас. Каким же таким образом? Да вы и сами того не понимаете. Но, скорее всего, вы начинаете выздоравливать. От страшной болезни. А болезнь эта называется — ЛЮБОВЬ, а уж если быть точнее — l’amour bezotvetikus, vulgaris.

Вы выпиваете с тёплых Зинкиных рук чашечку крепкого чая, потом не отказываетесь и от предложенного ею кофе… Потанцуем… и… и ещё раз, и ещё… и ещё… до самого утра…

А утром неожиданно просыпаетесь в чужой постели. Усталый, но здоровый, а главное — с уже готовым рецептом для всех:

«ПУСТЬ ЕЁ ГОЛОВА БОЛИТ ДЛЯ ДРУГИХ!!!»

***

Я сумел излечиться от этой страшной болезни только спустя семь лет после случайного инфицирования, вернее, через семь с половиной — полгода назад, 18 числа — в день её рождения. В принципе, Львица сама разделила нашу жизнь таким образом: до августа и после августа.

Не было никакой зазнобы Зинки… и Пети не было или звали их как-то совсем по-другому. На самом-то деле, всё просто — жила-была молодая красавица-жена и её, придавленный житейскими проблемами, сорокалетний муж. Старая, как мир, обыденная история…

…она вернулась домой только под утро. Растрёпанная, но окрылённая, по самый край переполненная той, слегка хмельной, легкомысленной отчаянностью, с которой и жизнь — кино, и море по колено. После проведённой без сна долгой ночи, мне захотелось сейчас же услышать от неё подробных объяснений. Вернее, не совсем-то и хотелось, ещё точнее, я попросту безумно боялся их.

Но традиция есть традиция, и я спросил:

— Ты где была…?

— А тебе-то что за дело? Отдыхала…

— Где же…? C кем…?

Я на минутку затаил дыхание, замер. Только сердце ворочалось в моей груди, как гигантский паровой молот: «Тум… Бум… Тум… Бум… Тум… Бум…» На самом деле я вовсе не желал услышать от неё прямого ответа, но… и никак не мог остаться без него вообще…

— Неважно… Знаешь, наверное, я тебя не люблю! — недолго думая, сказала она, ковыряя маленьким пальчиком в розовом носу.

И Мир мой перевернулся… навсегда…