Пусть теперь у него голова болит!

Пусть теперь у него голова болит!

Я в последнее время думаю над методом » Пусть теперь у Мойше голова болит». Помните анекдот?

Сара с Абрамом ложатся спать, Абрам вздыхает, крутится, не спит и страдает. Сара не выдерживает и пристает к нему с распросами, в чем дело. Понимаешь, — говорит Абрам, — я должен Мойше сто рублей, срок завтра, а я никак не могу ему отдать. Вот весь извелся, спать не могу. — Ага,- говорит Сара, -погоди минуту. Она стучит в стену и кричит:

— Мойше! Мойше! Ты меня слышишь?

-Слышу, -отвечает Мойше.

-Абрам должен тебе сто рублей? Так вот, он тебе не может их отдать!

Потом поворачивается к Абраму и говорит: Спи, Абрам. Пусть теперь Мойше не спит!

Я когда-то писала про то, что человек часто предпочитает домысливать и страдать, нежели спросить у первоисточника что-то. Нынешний мой метод про вариант этого не-разговаривания.

Представьте, что вы хороший и деликатный человек. И у вас есть кто-то — родитель, подруга, мужчина. И этот человек говорит вам что-то вроде: мы тут купили билет на самолет, приедем, остановимся у тебя на неделю — или- мы вашу кроватку пообещали отдать Семеновым, это наши знакомые — или — мне с тобой хорошо, давай вместе жить, только я категорически не хочу детей.

Не зацикливайтесь на конкретных примерах, у вас их у самих мильон найдется. Общее для них то, что вы не хотите или не можете это делать, у вас были другие планы или вкусы. Поскольку вы человек хороший и деликатный, вы от растерянности не то, чтобы соглашаетесь, но внятно не возражаете и вроде как согласны. Но вас начинают мучать неприятные чувства и вы разрываетесь. Вы боитесь, что если отказать или усомниться, человек будет сильно обижен, вы просчитываете варианты — а если так? — Он пострадает вот так. — А если вот настолько? — Ох! Он уже потратился/пообещал/понадеялся. Вы продумываете, как вы можете ущемить себя поменьше — и тут же продумываете за другого как он пострадает. Вы крутите это в голове, не спите ночью и спрашиваете мнения посторонних людей.

И все это время не вглядываетесь в ситуацию. И не видите ее несимметричности. А если всмотритесь то увидите:

Вы ворочаете в голове варианты для этого человека — как ему получить от вас свое и как вам это устроить, когда у вас другие планы или желания, может ли что-то измениться с ним и нельзя ли на это рассчитывать. — Человек совершенно не тратил время, чтобы обдумывать, удобно ли это вам, не было ли у вас иных планов, что будет, если вы не сможете — он просто делал то, что ему нужно.

Вы принимаете во внимание его тонкую душевную организацию, боитесь и предполагаете, что он обидится, рассердится на вас, оскорбится, если его планы и желания не выполнятся. ( И да, я верю! Почти стопроцентно он страшно разобидится) — При этом он совершенно не заботится, не обидитесь ли вы, не будет ли вам неловко, расстройно от его решения, не начнете ли вы к нему относиться раздраженно, не рассердитесь ли.

И главное! Вы так и крутите у себя в голове свои невозможности, огорчения, осложнения планов, боясь что-то выразить вслух — а человек без всяких рассусоливаний сказал вам как есть, как ему надо и как хочется.

Вглядитесь, вглядитесь в эту несимметричность! Вы боитесь обидеть или потерять человека? А боится ли он того же самого? Принимает ли во внимание ваши планы и чувства?

Скорее всего, даже и не думал.

Так вот, мое предложение вам — поступить как он, вернуть симметричность ситуации и сказать так же просто и твердо ВАШЕ желание или намерение. И пусть теперь у него голова болит! Главное, удержаться и ни в коем случае не начать решать его проблемы. Говорите вашу часть с такой же спокойной уверенностью, как и он — и ничего дальше не предлагайте! Это не ваше дело решать его проблемы, вы уже накрутились этого в голове, достаточно. Пусть все выходы, компромиссы, решения предлагает он, если хочет, конечно. Что бы он ни пытался на вас повесить, делайте это его проблемой.

Просто информируете: я эту неделю провожу с мужем, специально отдыхаем без детей, или — про кроватку у меня не было решения, пусть стоит пока, или — а я точно хочу и заведу себе детей в какое-то время.

И что бы они не говорили — ааа, у нас стоимость билетов не возвращается! — или — но мы же уже пообещали!! — не делать это своей проблемой, не чувствовать вины и пытаться «исправить свой косяк». Продолжайте обсуждать это как их проблему. — Дааа, бывает, если вы заранее не договорились, как же вы так? И что теперь будете делать?

Отслеживайте, чтобы человек не начал решать якобы ваши проблемы: вы можете с мужем следующие праздники провести вдвоем? — А дети пока могут поспать вместе на диване — чтобы получить полное удовлетворение своего желания. Пусть он решает проблему невозможности получения своего и решения этой проблемы — закажет гостиницу или купит кроватку на свои деньги, например:)

Если вам трудно ( а вам будет трудно! — ведь вы же хороший и деликатный человек) — все время вспоминайте симметричность. Сделал ли этот человек сам то, что ожидает от вас? Думал ли о вашем удобстве? О ваших проблемах? О ваших тратах? О вашей возможности обидеться? Если он не боялся вас расстроить, обидеть, нагрузить, потерять ваше хорошее расположение — отчего вы ему это же самое несимметрично должны?

Сделайте как он — с полным уважением к себе и своим желаниям, с полным ощущением права на эти желания и планы расскажите так же внятно, без вызова и извинений вашу сторону.

И пусть теперь у Мойше голова болит.

–Доктор, у меня голова болит!…

Приходит больной к доктору. У больного забинтована нога.

— Что у вас болит? — спрашивает доктор.

— Голова, — отвечает больной.

— А почему повязка на ноге?

— Сползла…

Я как-то рассказал этот анекдот, сидя в гостях у знакомых. Просили рассказать что-нибудь смешное — вот я и рассказал. Все засмеялись. Только пожилой мужчина, сидевший за столом напротив, как-то странно посмотрел на меня, задумался и затем, перегнувшись через стол, сказал:

— Простите, я, вероятно, не понял… У больного что болело?

— Голова.

— А почему же повязка на ноге?

— Сползла.

— Так! — грустно сказал мужчина и почему-то вздохнул. Потом он снова задумался.

— Не понимаю! — сказал он через несколько минут. —

Не улавливаю здесь юмора!… Давайте рассуждать логически: ведь у больного болела голова, не так ли?

— Голова.

— Но почему же повязка была на ноге?

— Сползла!

— Странно! — сказал мужчина и встал из-за стола.

Он подошел к окну и долго курил, задумчиво глядя в темноту. Я пил чай.

Через некоторое время он отошел от окна и, подсев ко мне, тихо сказал:

— Режьте меня — не могу понять соль анекдота! Ведь если у человека болит голова, на кой же черт ему завязывать ногу?

— Да он не завязывал ногу! — сказал я. — Он завязал голову!

— А как же повязка оказалась на ноге?!

— Сползла…

Он встал и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Ну-ка выйдем! — вдруг решительно сказал он. — Поговорить надо!

Мы вышли в прихожую.

— Слушайте, — сказал он, положив мне руку на плечо, — это действительно смешной анекдот или вы шутите?

— По-моему, смешной! — сказал я.

— А в чем здесь юмор?

— Не знаю, — сказал я. — Смешной и все!

— Может быть, вы упустили какую-нибудь деталь?

— Какую еще деталь?

— Ну, скажем, больной был одноногим?

— Это еще почему?!

— Если считать возможным, что повязка действительно сползла, то она, проползая по всему телу, должна была бы захватить обе ноги!… Или же это был одноногий инвалид…

— Нет! — решительно отверг я это предложение. — Больной не был инвалидом!

— Тогда как же повязка оказалась на ноге?

— Сползла! — прошептал я. Он вытер холодный пот.

— Может, этот доктор был Рабинович? — неожиданно спросил он.

— Это в каком смысле?! — не понял я.

— Ну, в каком смысле можно быть Рабиновичем?… В смешном смысле…

— Нет, — отрезал я. — В этом смысле он не был Рабиновичем.

— А кто он был в этом смысле?

— Не знаю! Возможно, англичанин или киргиз…

— Почему киргиз?

— Потому что папа у него был киргиз и мама киргизка!

— Ну да, — понимающе кивнул он, — если родители киргизы, тогда конечно…

— Вот и славно! — обрадовался я. — Наконец вам все ясно…

— Мне не ясно, что же у больного все-таки болело!

— Всего хорошего! — сказал я, надел пальто и пошел домой. В час ночи у меня зазвонил телефон.

— Это вам насчет анекдота звонят, — послышался в трубке его голос. — Просто не могу уснуть. Эта нога не выходит из головы!… Ведь есть же здесь юмор?!

— Есть! — подтвердил я.

— Ну. Вот и я понимаю… Я же не дурак! Я же с образованием… Жене анекдот рассказал — она смеется. А чего смеется — не пойму… Это, случайно, не ответ армянского радио?

— Нет! — сказал я.

— Тогда просто не знаю, что делать, — захныкал он. Он позвонил мне на следующий вечер.

— Я тут советовался со специалистами, — сказал он. — Все утверждают, что повязка сползти не могла!

— Ну и черт с ней! — закричал я. — Не могла так не могла! Что вы от меня-то хотите?!

— Я хочу разобраться в этом вопросе, — сердито сказал он. — Для меня это дело принципа! Я на ответственной работе нахожусь. Я обязан быть остроумным!…

Я бросил трубку.

После этого он в течение нескольких дней звонил мне по телефону и даже приходил домой.

Я ругался, возмущался, гнал его — все безуспешно.

Он даже не обижался.

Он смотрел на меня своими светлыми чистыми глазами и бубнил:

— Поймите, для меня это необходимо… Я же за границу часто выезжаю… У меня должно быть чувство юмора…

Тогда я решил написать о нем рассказ. О человеке, который таинственные законы смеха хочет разложить с помощью сухой таблицы умножения.

Свой рассказ я отнес в сатирический отдел одного журнала. Редактор долго смеялся.

— Ну и дуб! — говорил редактор. — Неужели такие бывают.

— Бывают, — сказал я. — Сам видел.

— Что ж, будем печатать, — сказал редактор.

Потом он обнял меня и, наклонившись к самому уху, тихо спросил:

— Ну а мне-то вы по секрету скажете: что же у больного на самом деле болело?!

— Голова, — еле слышно произнес я.

— А почему же повязка на ноге?…

Я понял, что этот рассказ вряд ли будет напечатан.